В современной европейской философии проблема бытия по-прежнему остается фундаментальной. Занимаясь поисками бытия, философия, как и прежде, отстаивает свое отличие от науки, религии, искусства, обнаруживая уникальный и своеобразный предмет своих исследований, не сводимый ни к знанию, ни к вере. Занимаясь бытием, философия выявляет своеобразный характер такого мышления, в котором бытие может для нас открыться. Поиски бытия – это поиски корней, прикоснувшись к которым человек может найти в себе силы для понимания смысла окружающего мира. Эти поиски составляют незримый фундамент того, что человек называет наукой, искусством, религией, любовью, стремлением к счастью, совестью, долгом.
Николай Гартман (1882-1950) - основоположник критической или новой онтологии. Неразрешимые проблемы или непознаваемые остатки проблем и составляют собственно предмет метафизики. Познание окружено метафизической зоной непознаваемости, это иррациональное не исчезает с развитием наук, в которых всегда будут ставиться вечные проблемы метафизики. Философские системы приходят и уходят, но все они вращаются вокруг одних и тех же проблем. Сознание проблем – это знание о незнании. С точки зрения неопозитивистов, метафизические проблемы – плод неправильного употребления языка. По Гартману метафизические проблемы созданы не мыслью, а бытием.
Гартман выделял четыре слоя реального мира: мертвое, живое, психическое и духовное; и соответственно три разреза в строении реального мира: первый – между материальным (физическим) и психическим. Раньше он неточно обозначался делением на природу и дух. Великая загадка в том, что разрез проходит через человеческое существо, не разрезая его самого. В этой проблеме проявляется предел человеческого познания.
Второй разрез (ниже первого) – между живой и неживой природой. Сущность жизни, саморегулирующийся обмен веществ – также предел и загадка познания.
Третий разрез между духовным и психическим. Духовная жизнь – не совокупность психических актов, так же как она и не совокупность чистых идей. Духовное бытие проявляется в трех формах – личностного, объективного и объективированного духа.
Между слоями четкие границы, а между ступенями – скользящие переходы, например, роды, виды, семейства, классы в органической природе.
Б) Идеальное бытие
Идеальное не зависит от мышления, оно не реально, но его нельзя отождествлять с ирреальным, ибо ирреальное также является сферой мысли: фантазии, мечты и т.д. Само же мышление – один из процессов реального мира. Это бытие без реальности, потому что оно без времени. Числа, треугольники, ценности – нечто совсем другое, чем вещи, события, личности, ситуации. Основные типы идеального «в себе» бытия: математические сущности и ценности, им соответствуют науки: математика, этика, эстетика.
Идеальное ошибочно представляется имманентным (пребывающим внутри) сознанию. Часто бывает нелегко отделить друг от друга мышление и предмет мысли. Эта близость к сознанию загадочна и не поддается расшифровке. Идеальное представляет собой парадоксальный синтез: оно ирреально и в то же время сущее.
Особенности способов бытия не поддаются человеческому сознанию, они глубоко иррациональны. Нет естественного сознания, идеального бытия, есть только вторичное сознание на ступени высокоразвитого познания в науке. Идеальное бытие в силу большой общности является неполным и потому низшим бытием. Изменчивый реальный мир есть высший способ бытия.
Заключение.
1. В представлении современной психологии «психе», по выражению К. Юнга, или психика человека совершенно не соответствуют представлению о душе, которое сложилось среди философов, в общественном сознании и в религиозных учениях за последние две с половиной тысячи лет.
2. В современном обществе господствует взгляд на человека как на биосоциальную сущность, а душа и духовность объявляется чем-то эфемерным и не существующим. Если научных доказательств души не существует, то духовность в человеке распознается сразу. Человек, интересы которого не выходят за пределы материальной сферы, чужд высокому искусству, альтруизму и многому другому, что делает его гуманным. У него может быть чрезвычайно развит интеллект, он может быть воспитан и любезен, но внутри он черствый эгоист, которому не нужна любовь, семья, дети. Таких типов в современном обществе много. Не случайно общепризнанным является определение нашего общества как бездуховного. Отличительными чертами человека духовного является потребность познания, альтруизм и высокая нравственность, а также стремление служить людям. Без восстановления популяции духовных людей невозможно построить великую Россию и успешно бороться с коррупцией, преступностью и решать другие грандиозные задачи.
3. Мы не пытаемся сделать вывод, что есть душа и дух, так как это невозможно. По степени сложности он приближается к космогонической проблеме «Большого взрыва», который нельзя ни смоделировать, ни повторить, но по своим идейно-нравственным последствиям ответ на этот вопрос имеет важнейшее значение, так как он объясняет сущность человека и лежит в основе его духовности, на которой созидается этика.
4. Религиозные философы, видя тупик, в который попала западная материалистическая цивилизация, упорно трудятся над разработкой проблемы человека и этики. Конечно, им не удается переломить существующие тенденции, но труды многих из них влияют на мировоззрение довольно широкого круга представителей интеллигенции.
«Мышление Нового времени видело основную философскую науку в теории познания. При этом предполагалось, что мы знаем больше о познании, чем о его предмете; однако не замечали, что познание само является большой загадкой, т. к. отношение, с которым оно имеет дело, трансцендентное, т. е. буквально - «выходящее за пределы сознания». Ибо предмет познания существует независимо от самого познания.
Реакцией на это в наши дни является антропология. Оказалось, что познание является лишь одной из многих связей сознания с окружающим миром. Реагирование, действие, любовь и ненависть являются другими, параллельными трансцендентными отношениями, и притом первичными, тогда как познание вторично и во временном отношении образуется также лишь в зависимости от них. В этом виделось указание на устройство человеческого существа, и поэтому науку о человеке пришлось поместить перед теорией познания.
Но и это оказалось половинчатым. К истинному пониманию человеческого существа относится, очевидно, знание о тех бытийных отношениях, в которых находится человек. Ибо человек - существо, зависящее от тысячи условий. Эти бытийные отношения суть полнота мира. Итак, надо было понять человека, включая его сознание, исходя из его встроенности в целостность реального мира. Таким образом, дошли до старой проблемы онтологии, т. е. той науки, которую когда-то ради теории познания отодвинули и от которой в конце концов совсем отказались.
Таким образом, мы сегодня стоим перед задачей создания новой онтологии. Вполне ясно, что после всех успехов науки старой онтологии больше быть не может. Речь уже не идёт «о форме и материи сущего. И не о «потенции и акте ». Ибо уже не целевое соотношение «субстанциальных форм » господствует над миром, никакая телеология не может нам больше помочь; нейтральные «законы» оказались господствующими силами природы, и отношение причины и следствия управляет мировыми событиями снизу.
Новая онтология исходит из других соображений. Она усматривает «строение» (то, что обычно называют объектами) и «процессы» не раздельно, а вместе.
Всё реально сущее находится в становлении, оно имеет своё возникновение и уничтожение; первичные динамичные образования от атомов вплоть до спирального тумана являются настолько же процессными, как и членными (Gliedgeftige) и оформленными (Gestaltgefuge) образованиями. В ещё большей степени это имеет место относительно органических образований, начиная от сознания как душевной целостности, и относительно порядков человеческого общества.
В этих образованиях действует иной способ сохранения, чем субстанциальность: сохранение через внутреннее равновесие, регулирование, самодеятельное воссоздание или даже самодеятельное превращение.
В отличие от субсистенции его можно назвать консистенцией. Её результатом является хотя и не вечная, но достаточно долгая длительность для того, чтобы придать образованиям свойство быть носителем изменяющихся состояний (акциденций). […]
Строение реального мира имеет форму наслоения. Каждый слой является целым порядком сущего. Главных слоев четыре : физически-материальный, органический-живой, душевный, исторически-духовный. Каждый из этих слоёв имеет свои собственные законы и принципы. Более высокий слой бытия целиком строится на более низком, но определяется им лишь частично.
Метафизика, построенная на одном-единственном принципе или на одной-единственной группе принципов (как е` раньше всегда конструировали), является поэтому невозможной . Все сконструированные картины единства мира неверны - как «метафизика снизу», так и «метафизика сверху» (исходя из материи или из духа).
Существует естественная система мира, которая не является сконструированной. Её структуру можно найти в феноменах. Но она не сводима ни к точечному или централизованному единству, ни к первопричине или наивысшей цели.
То, что можно установить, - закономерность самого строения».
Николай Гартман, Старая и новая онтология, в Сб.: Онтология. Тексты философии / Ред.-сост. В.Ю. Кузнецов, М., «Академический проект»; Фонд «Мир», 2012 г., с. 15-16.
В своем изначальном понимании онтология это учение о бытии, а онтика это учение о сущем. Любые попытки сказать как-то иначе - «наука о бытии» или «теория о бытии» - уже основаны на той или иной онтологии. Под онтологией в современно информатике понимают также детальную формализацию некоторой области знаний при помощи концептуальной схемы: иерархической структуры данных, содержащих все классы объектов, их связи, правила преобразования, теоремы.
В широком смысле онтологией называют самые фундаментальные представления в той или иной области мышления и деятельности бытия наравне. Онтикой называют фундаментальные представления в той или иной области мышления и деятельности, которые относятся к существующему.
Онтологии допустимы к различению по разным основаниям:
Фундаментальные или метаонтологии, которые описывают наиболее общие представления, не зависящие ни от предметной области, ни от какой бы то ни было структурной упорядоченности;
Средовые онтологии (естественного языка, музыки, танца, мимики, жеста и т.п.);
Формальные онтологии, то есть способы знакового и/или схематического выражения фундаментальных представлений, связанные с соответствующими содержательными онтологиями;
Региональные онтологии, то есть онтологии предметных регионов, представляющие то или иное направление области знаний (например, онтологии физики, химии и т.д.);
Предметные онтологии, которые используются для выражения самих предметностей, обладающих концептуальным содержанием (объектная, субъектная, деятельностная, социальная, и т.д);
Системные онтологии (описывающие систему относительно связей, процессов, функций, морфологии, материала);
Онтологии формальной онтологизации в СМДМ (рабочая или ядерная, объемлющая, предельная);
Онтологии конкретной проблемы или задачи, которые определяют терминологическую базу конкретной проблемы или задачи;
Когнитологические онтологии (отличающие себя от эпистемологических онтологий, имеющих дело со знаниями, как имеющие дело с фундаментальными представлениями);
Онтологии картин мира (природная (эволюция), культурно-человеческая (генезис), мыследеятельностная (развитие), конструктивная (негэнтропия));
Соответственно онтологии атропоцентристские и неантропоцентристские;
Онтологии доминирующие и поглощенные;
Нормативные онтологии ТВ (структурные: объектная, процессная, структурно-континуумная и структурно-лингвистические: структуризационная, структурификационная, пропозициональная, сигнификационная);
С точки зрения сложности схем сборки: онтологии одно- и многоуровневые, одно- и многофакторные.
Виртуальная онтология - новая онтология, где есть новые свойства: 1) онтологическая позиция конструирования (виртуальность, инаковость) и онтологическая позиция истолкования (актуальность, очевидность); 2) контрафлексия как новый тип мышления сопоставляет эти две позиции; 3) в содержательной онтологизации онтология выражается через метасемиозис, а в формальной онтологизации через конструкт-семиозис; 4) инаковость виртуальности связана с новыми чисто умозрительными онтологическими представлениями - «структурным видением»; 5) базовым процессом виртуальной онтологии является негэнтропия безотносительно к пространству-времени, и в ряду других онтологических картин мира - эта онтология суть не картина, а конструкция мира.
Сетевая онтология - топологическое выражение структурно-континуумной нормативной виртуальной онтологии.
Основной вопрос ТВ - фундаментальная реонтологизация как преодоление постмодернизма, основанного на плюрализме позиционных знаний. ТВ производит переход от эпистемологического понимания и объяснения к когнитологическому пониманию через постижение в фундаментальных представлениях, и онтологическое обоснование через онтологические позиции. вместо традиционных для философии сред и средств (мышление, речь-текст, деятельность, логика, язык, опыт) ТВ предлагает новую среду реонтологизации - семиозис.
Онтологизация когнитологическая суть выражение самых фундаментальных представлений: через особые понятия в содержательной онтологизации и через знаки-символы (символизацию) в формальной онтологизации. Сам подход к тому, из какой онтологической позиции происходит формальная онтология, что мы делаем - описываем-истолковываем или выражаем-конструируем, - тоже является онтологичным. В ТВ мы говорим о «выражении онтологии» в семиозисе.
Онтологии с точки зрения онтологической позиции ТВ являются конструктивными и истолковательными; контрафлексивными и неразличенными . Поскольку создатели онтологий следуют всегда той или иной цели понимания для той или иной онтологизации при произвольной нерефлексируемой смене онтологических позиций, то исподволь для самих создаталей они получают слабо различенные онтологии. Строгое различие создателями онтологий онтологических позиций в той или иной онтологии создает сильно различенные онтологии.
«АВ»-моделирование имеет онтологический статус. «АВ»-модели не имело бы смысла создавать, если бы они не обладали некоторым дополнительным преимуществом перед понятиями, мышлением, языком, системой, онтологической символизацией и формализацией, чистым структурированием без структуризации, то есть преимуществом не только с точки зрения фундаментальности, но и эвристической мощности. Преимущество «АВ»-моделей в том, что они, как уже было нами замечено, позволяют выразить не только имеющиеся знания на онтологическом уровне, но и показать такую онтологизацию этих знаний, как это будет описано дальше, которая позволяет наметить пути разрешения некоторых проблем и сформулировать принципиально новые представления о мире - виртуальные представления. «АВ»-модели - онтосхемы ТВ.
Сегодня мы находимся в ситуации, когда уже накоплен богатый теоретический опыт не только по онтологизации, но и по переходу от одной онтологии к другой. Мы решили обобщить этот опыт в онтоаксиологемах, которые суть теоретический и ценностный опыт онтологизации и реонтологизаци. Онтоаксиология построена нами как описание некоторых подходов внутри онтологической работы, то есть работы на уровне онтологий.
Онтологизация - выражение фундаментальных представлений. У нас есть не одна (Куайн), а четыре ситуации онтологической относительности: 1) отношение онтологии и онтики; 2) разрыв разных онтологий; 3) Взаимодействие метаонтологий; 4) реонтологизация и фундаментальная реонтологизация (фундаментализация).
1) Отношение онтологии и онтики.
Указать или задать онтологию можно негативно или описательно через когнитивную метафору. Но выразить онтологию можно лишь особым образом. Онтология выражается в представлениях, а не в понятиях или категориях. Онтология более адекватно выражается в семиозисе, а не в языке. Онтология должна быть независимой от онтики и от иных онтологий за счет специальных средств выражения - принцип независимости онтологии от онтики и иных онтологий.
Онтологии выражаются в онтологемах и онтосхемах. Всякая онтика предполагает выражение онтологем: 1) в системах аксиом - в истолковательных теориях, в наборе принципов - в конструктивных теориях; 2) в законах - в имманентных теориях, в постулатах - в концептуальных теориях.
2) Разрыв онтологий - общая для разных онтологий ситуация.
В попытке преодолеть разрыв онтологий существуют такие проблемы. Первая проблема - есть одна онтология, есть другая, между ними - разрыв: как при этом задается позиция, из которой рассматриваются принципиально разные онтологии. Вторая проблема - разрыв может быть постигнут в 1-ой и во 2-ой онтологиях: как при этом допустим к преодолению такой онтологический разрыв, в какой онтологии или внешней позиции. Третья проблема - если разрыв преодолевается, представление одной онтологии о другой является позиционным (1-я о 2-ой и 2-я о 1-ой): как допустимы представления (а не знания) одной онтологии о другой.
Находясь в одной онтологии, понять иную невозможно. Понимание не работает с онтологией. С онтологией работает постижение, которое разрушает старое и создает новое понимание.
Различные способы онтологизаций в рамках одной и той же онтологии называются нормативными онтологиями. Нормативные онтологии внутри одной метаонтологии не взаимоисключающи.
3) Взаимодействие метаонтологий.
Метаонтологии выражают свое отношение к Абсолюту и имеют выражение друг друга (друг в друге).
Метаонтология может иметь более, нежели одну, онтику. Всякая онтика связана со своим реальностным существованием.
Конфликты внутри метаонтологий не разрушают эти онтологии. Целенаправленное разрушение какой-либо из метаонтологий со стороны иной метаонтологии, опасно для всех метаонтологий.
4) Реонтологизация и фундаментальная реонтологизация (фундаментализация).
Все мыслители в процессе мышления и деятельности всегда находятся уже в какой-либо онтологии. Понимают это немногие. Произвести фундаментальную реонтологизацию способны единицы. Меняется онтология раз в эпоху одним мыслителем.
Представление одной онтологии в другой через онтологический переход называется реонтологизацией. Реонтологизация всегда является проблемно адекватной, поскольку связана с искажением и потерей некоторого содержания онтологии при переходе к иной онтологии.
Новая онтология не является продуктом чистого воображения. Чтобы мы допускали новую онтологию в воображении, мы должны хоть в каком-либо виде наблюдать ее проявления.
Допущение новой онтологии является гипотетическим, пока не возникает проблема на уровне фундаментальных представлений.
Онтология рождается в ситуации теоретического кризиса, который совпадает с жизненным кризисом человека-теоретика, для которого новая онтология в теории - это в том числе выход из жизненного кризиса.
При смене онтологии меняются представления о мышлении, понимании, рефлексии и о самой онтологии.
При смене онтологий всегда меняются представления людей, носителей той или иной онтологии, об их жизни.
Фундаментальная реонтологизация это такая реонтологизация, когда ее производят при помощи более простых онтологических единиц и более сложных схем сборки одной онтологии по отношению к другой онтологии. Тем не менее фундаментальная реонтологизация не порождает выражение одной онтологии в другой адекватное само по себе. Адекватность фундаментальной реонтологизации является набором специально решаемых проблем и результатом затрачиваемых на это продолжительных интеллектуальных усилий.
Фундаментальная реонтологизация есть уникальный (раз в эпоху) случай онтологического обоснования. Онтологическое обоснование как задачу философии сформулировал и описал Хайдеггер: найти среду, подход, способ и средства для адекватного выражения оснований. Однако язык как онтологическая среда, сопоставление дазайн-аналитики и дазайн-анализа как подход, указывание-«вот» как способ истолкования бытия и экзистенциалы как средства такого указывания у Хайдеггера не являются универсальными и фундаментальными раз и на всегда.
Соединение простоты и универсальности - главная проблема фундаментальной реонтологизации - с одной стороны, представления онтологии должны быть максимально просты, чтобы быть неделимыми онтологическими единицами и обеспечить простоту выражения для онтологического обоснования, с другой стороны, должны быть достаточно сложны, чтобы обеспечить универсальную бъемлемость иных онтологий. В ТВ эта проблема решена через многоуровневое нормирование, где каждый уровень прост, а их конфигуративное отношение - сложно.
Более фундаментальная онтология имеет более простые онтологические единицы. Это качество называется простота фундаментальной онтологии.
Более фундаментальная онтология имеет более сложные схемы сборки простых онтологических единиц. Такое качество называется универсальность фундаментальной онтологии.
Более фундаментальная онтология в функциональном плане выражает более широкий набор ситуаций.
Теоретический компромисс старой и новой онтологий недопустим. Конфликт онтологий за фундаментальность завершается онтологическим поглощением - новая становится доминирующей и поглощает старую через ее онтологическую реконструкцию на новых основаниях.
Старые онтологии не умирают, пока живут ситуации, их породившие. Старые онтологии продолжают жить в качестве поглощенных как источники представлений для новых онтологий.
Онтология является новой, пока она не «обжита». Новая онтология «обживается», позволяет структурировать ранее неструктурируемые онтологические единицы, создавать еще более сложные схемы сборки и тем самым формирует предусловия для появление еще более новой онтологии.
Онтологии знаний должны быть фундаментальнее знаний, чтобы знания были адекватными. Когда знания начинают строится на более фундаментальных представлениях, нежели все существующие онтологии, возникает необходимость фундаментальной реонтологизации и пересмотре знании внутри новой онтологии.
Кантовская онтология подвергается реонтологизации в ТВ - в технологических процессах апперцепции. Гегелевская онтология подвергается реонтологизации в метасемиозисе ТВ. Гуссерлевская онтология реонтологизирована в конструкт-семиозисе ТВ. Относительно хайдеггеровской онтологии ТВ конструируирует естественный язык посредством лингвистического нормирования из структурного нормирования. Структуралистская текстовая онтология («мир как текст» Деррида) подвергается реонтологизации в базовой структуре реальности и в лингвистическом нормировании, а сетевая онтология Делеза - становится основанием структурно-континуумной нормативной онтологии. ТВ имеет существенные отличия по отношению к СМДМ, где проблема онтологии и онтологизации исследовалась подробно.
Во-первых, онтологическая позиция в ТВ предшествует онтологическим представлениям. Различаются конструктивная и истолковательная онтологические позиции.
Во-вторых, онтологически неделимые структурные единицы (онтологические эдиницы) - связь, дирекция, подобие - являются далее делимыми по своим функциям в четко различаемых уровнях нормирования - в той и в другой онтологических позициях.
В-третьих, онтологические представления, лежащие в основе конструирования онтологических единиц, не выводятся из знаний, а получаются в конструктивной онтологической позиции из чистого концептуального умозрения - «структурного видения».
В-четвертых, схемы сборки онтологических единиц, то есть формальная онтологизация (в ТВ - уровни нормирования), не являются методологизируемыми. Схемы сборки задаются дважды - в конструкт-семиозисе («АВ»-модели) и в метасемиозисе как зависимая от конструкт-семиозиса таксономия.
В-пятых, онтологические представления формируют не онтологическую картину, а онтологическую конструкцию мира, что существенно в разрушении понимания для перехода к постижению.
В-шестых, в ТВ возникает представление об онтологической рефлексии, которая делает ТВ фундаментальной по отношению к иным онтологиям. Именно против рефлексии в отношении фундаментальных вопросов - например, выражения бытия - возражал Хайдеггер. Его позиция понятна - нельзя рефлексировать над основаниями, поскольку невозможен переход мышления на более фундаментальный уровень. Однако в ТВ мы предлагаем принципиально новые подходы, когда в концептуальном умозрении как конструктивно-рефлексивном шаге мышления проявляет себя онтологическая рефлексия:
1. Новая онтология является более фундаментальной по онтологическому обоснованию, а не по пониманию или по объяснению.
Онтологическое обоснование ТВ - контрафлексивная сопоставленность конструктивной и истолковательной онтологических позиций в выразительном отличии от онтологических позиций только истолкования или только конструирования, только понимания или только объяснения.
У нас возникает интересная проблема контрафлексивности разных онтологий. Контрафлексивность зависит от сопоставимой сложности. Парадигмально разные онтологии неконтрафлексивны. ТВ контрафлексивна внутри себя и неконтрафлексивна иным онтологиям.
2. Нова онтология построена в инаковости через постижение, а не понимание, в представлениях, а не в знаниях.
Через концептуальное усмотрение построено особое «структурное видение» как новый инаковый опыт.
3. Онтология ТВ выражена более назависимым от онтики и иных онтологий «языком» (семиозисом), чем предыдущие онтологии.
В ТВ применены дирекционально-позиционно-структурные установления понятий метасемиозиса и дирекционально-позиционно-структурное «АВ»-моделирование конструкт-семиозиса как независимый от онтики семиозис.
Конструкт-семиозис и метасемиозис контрафлексивно сопоставлены как онтологическая позиция конструирования и онтологическая позиция конструктивного истолкования в один и тот же момент. Их в то же время контрарефлексия - реализация в ТВ принципа онтологической относительности Куайна.
4. Онтология ТВ как инаковая является функционально-дофеноменологически-доапперцептивно фундаментальной для всех онтологий в теории апперцепции, в феноменологии или в языке.
В ТВ это означает, что ее онтологический уровень нормирования находится до континуумного и функционального. Это позволило выразить структурно-континуумную, объектную и процессную нормативные онтологии, которые представляют собой разные большие философские традиции.
Базовая структура реальностей ТВ (эмпирическая, логическая, языковая, мысли, речи-текста, деятельности) является также функционально-феноменологически-апперцептивно фундаментальной.
В ТВ функционально-феноменологически-апперцептивная фундаментальность также представлена как различие имманентной и концептуальной апперцепции.
В концептуальной апперцепции оказывается допустимым моделировать сами отношения пространства-времени и выражать непоследовательные и/или внепространственно-вневременны́е (позиционные) процессы.
5. Онтология ТВ является фундаментальной для предыдущих с точки зрения горизонта смысловой рефлексии.
ТВ как онтология интерпретирует предыдущие парадигмы философского знания (Кант, Фихте, Гегель, Маркс, Гуссерль, Хейдеггер, структуралисты, СМД-методология) и допускает их конструктивное истолкование как в метасемиозисе, так и в конструкт-семиозисе - через многоуровневое нормирование.
6. Онтология ТВ является фундаментальной для предыдущих с точки зрения глубины смысловой рефлексии.
ТВ вводит новые представления о континуум-апперцепции, «АВ»-моделировании, о дирекциональной дистанции и трансструктурности и т.п.
7. Онтология ТВ является более эвристически мощной по отношению к знаниям в глубине смысловой рефлексии предыдущих онтологий.
ТВ осуществляет на основе представлений «структурного видения» онтологическую реконструкцию в областях знаний, интерпретируемых предыдущими онтологиями - теории множества, теории апперцепции, теории истинности, теории модальности, теории альтернативной последовательности событий и т.п. ТВ является междисциплинарной теорией.
8. Онтология ТВ имеет некоторые новые свойства, не выставляемые как требования в предыдущих онтологиях.
ТВ как новая онтология обладает свойством рефлексивного трафика, то есть свободного двухстороннего (туда и обратно) переноса уровней рефлексии между конструкт-семиозисом и метасемиозисом в позиции равновесия сложности онтологически и в контрарефлексивной позиции онтически.
ТВ как новая онтология различает ранговую (интерпозиционную) рефлексию, используя ее в позиционно-структурном установлении понятий, и смысловую (уровневую) рефлексию, используя ее в метасемиозисе по отношению к конструкт-семиозису.
ТВ как новая онтология выражает приращение мерности мира и мерности структуры - о чем мы будем говорить далее.
ТВ различает структурное и лингвистическое нормирования.
9. Онтология ТВ имеет другое название и предлагает новый тип виртуального мышления. И как сверхзадача - предлагает более общие смыслы, нежели предыдущие онтологии.
ЗАЧЕМ НУЖНА ОНТОЛОГИЯ?
В истории философии можно встретить различное соотношение компонентов философии. В новое время первенство перешло от онтологии к гносеологии (теории познания), психологии и логике (которые в 19 веке составляли пропедевтику, введение в философию), эпистемологии, анализу языка и так далее. Все эти "повороты" в философии следует рассматривать отдельно. Исключением, пожалуй, является марксистская философия - диалектический материализм, где онтология осталась доминирующей. Я считаю, что это правильно - только на базе онтологии можно строить полноценную философскую систему. Прежде чем рассуждать о познании, сознании, словах - нужно понять, что такое существование, точнее определить, что такое существование. Вы удивитесь, но большинство философов и философских течений уклоняется от этого главного вопроса.
Диамат не уклонялся. Но какое решение дает диамат? Как ни странно, материализм следует прямиком за теми философскими течениями, которые критикует! Средневековые схоласты называли бытием бога - не основой бытия, а именно существованием как таковым, источником, из которого всё существующее черпает своё бытие. Конечные формы временны, бог как источник бытия вечен. Здесь источником деления является другое деление - сущности и существования, весьма спорное и безосновательное деление. Как нечто существует благодаря сущности, так и мир существует благодаря богу. Спиноза развил эту идею, обезличив бога и доведя идею бога до пантеистического завершения. Материализм не отказался от идеи субстанции, отказавшись от идеи бога. Он отождествил таинственную материю с субстанцией. Любому здравомыслящему человеку ясно, что никакой принципиальной разницы между неким икс, обозначаемым как "бог" (в пантеистической трактовке) и икс, обозначаемым как "материя" - нет. Тем самым, материализм не отказался от рассмотрения онтологической проблемы, но не решил её.
Вот что мы читаем в одном из солидных сводов диалектики (Материалистическая диалектика. Т.1: Объективная диалектика. М.,1981. с.21): "Как известно, для материалистического мировоззрения характерно рассмотрение материи в качестве субстанции, т.е. реальности, которая всё порождает из себя, но сама, как таковая, не имеет причины вне себя. Естественно, что при таком подходе объект оказывается фрагментом (или частью) этой субстанции." Дальше объясняется и различие с "метафизическим мышлением". Метафизическое мышление якобы пристегивает атрибуты к субстанции, как дополнение, а материализм считает субстанцию носителем атрибутов, неотделимым от атрибутов. Но различие, хотя и заметное, не может быть признано значительным. По сути мы наблюдаем вариант старого метафизического мышления, адаптированный спинозизм. Вот что говорит другое пособие по диамату: Материя "по отношению к отдельным вещам, их свойствам и отношениям выступает как субстанция, основа всякого бытия, обуславливающая появление, существование, функционирование и развитие каждой отдельной вещи и проявляющееся в многообразии присущих ей свойств и отношений. Все наблюдаемые в мире явления представляют собой различные проявления единой материальной природы. ... Материю как субстанцию чувственно воспринять нельзя. ... Субстанция же составляет внутреннее, необходимое, всеобщее, самую глубокую сущность бытия, которая едина у всех материальных образований..." (Марксистско-ленинская диалектика. Кн.1: Марксистко-ленинская диалектика как научная система. М.,1983. с.50-51).
Игра называется "найдите 10 различий". Я не вижу даже двух. То, что описывается как материя - раньше называлось богом. Личный бог или нет - не так важно. Просто философам в отличие от верующих-догматиков сложно представить разумную личность в качестве универсального первобытия. В остальном почти всё совпадает в теологии, "идеалистической философии" и материализме. Вы думаете, я хочу сказать, что все они дают неверный ответ? Нет, я хочу сказать, что они не дают никакого ответа! Никакого! Если существование = бытие = реальность = бог = материя, то значит в качестве объяснения выдается объяснение одного синонима через другой. Это не определение, и тем более не объяснение. Если вам сказать, что молоко - это молочный продукт или что молоко это то, что вы сейчас видите, вы сильно продвинетесь в понимании, что такое молоко? Проще сказать, что молоко - белая жидкость. Да, это не будет полным описанием молока, но даст начальное представление, о чем идет речь. ВСЕ без исключения онтологические системы отказываются давать определение базового понятия существования (бытия). И ПОЧТИ ВСЕ не проводят градацию бытия, то есть уровней существования. Я не говорю про сущность и явление или про предмет и атрибуты, это совсем иное. Таким образом, все имеющиеся онтологии тавтологичны. Означает ли это, что нельзя создать простую и осмысленную онтологию? Нет, не означает. И тем более не означает, что нужно начинать философию с логики или анализа языка. Как будто в логике полная ясность и по поводу языка нет разногласий. Очевидно, следует сменить не онтологию на что-то иное, а подход к онтологии.
СУЩЕСТВОВАНИЕ И СУЩЕСТВУЮЩЕЕ
Ошибка номер один заключается в переносе логических категорий на реальность. Мы различаем общее и единичное, универсальное и конкретное. Единичное, частное, конкретное мыслится нами как проявление универсального, всеобщего, изначального. На самом деле, не частное производно от общего. Но и не общее - совокупность частного. Разум сразу вводит две эти полярные категории, с помощью которых описывает и анализирует мир. В реальности нет ни всеобщего, ни единичного.
Материалисты так же как и теологи отрицали, что бытие как таковое проявляется в конкретных вещах. В цитате выше были слова насчет чувственной невоспринимаемости субстанции. Субстанция как бы вложена в вещи, но вещи - не субстанция. Ведь вещь исчезает, а бытие - нет. Весьма наивный взгляд. Вещей множество, и никогда не исчезают все вещи (под вещами я подразумеваю здесь все феномены, не только предметы с фиксированной формой). Есть ли бытие вне вещей? Нет. Но тогда откуда же взяли субстанцию, материю, пантеистического бога? Это чистая гипотеза, которую можно было бы назвать индуктивной. Но на самом деле выводится не обобщение, а абстракция, которая не подтверждается ничем. Это чистая метафизика, переход от оперирования тем, что мы видим и знаем, к чисто умозрительным категориям, не имеющим отношения к миру вещей.
Да, бытие и реальность - абстракции. Это условное обозначение совокупности существующего. Как вы поняли, последняя фраза - моё утверждение. Но совокупность здесь не означает сумму, а просто условное обозначение, равнозначное слову всё. Реальность = все вещи. но какие вещи и что такое существование? Если нет никакой субстанции, то как возможно существование? Неужели существование есть сумма единичного или вообще бессмысленное выражение, которое создано от бессилия в объяснении мира?
Начнем с предмета и явления. Феномен - это проявление нечто (как следует из этимологии слова), признак нечто или само нечто? Для меня феномен и есть само нечто. Поясню. Предмет существует независимо от того, видим мы его или нет, но для нас он существует только как явление. А любое описание зависит от наблюдателя. Значит, явление - не действие предмета, не признак предмета и даже не атрибут предмета, а предмет каким его видим мы. Если мы его видим искаженно - значит он несколько другой, чем мы его видим, но и само искажение напрямую зависит от качеств предмета. То есть даже искажение может многое сказать о предмете. Нам ведь дан не один предмет - мы можем сравнивать. Если феномен и есть существующее (только недостаточно познанное), то гносеология перестает быть проблемой. Мы познаем сущности, являющиеся для нас феноменами. Человек видит дерево одним образом, лягушка другим. Но характер проявления определяется равно вещью и тем, кто проявления воспринимает. Слепой не видит "предмета" (т.е. не воспринимает отраженные и преломленные лучи). Если нет разницы между сущностью и феноменом, то есть это два лика одной вещи, тогда есть основания отрицать и разрыв между сущностью и существованием. Сущность и существование - одно.
Теперь посмотрим - как же быть с атрибутами? Существуют ли они? И существуют ли действия, проявления вещей? Здесь мы уже вступаем в область онтологических категорий, которые не отражены в языке. Язык не различает степени существования, формы существования и прочие очень важные различия. Это не тонкости, разница существеннее, чем между "большой" и "маленький". В полном смысле, атрибуты, действия, проявления - не существуют. С проявлениями особый разговор. Если у нас есть луч звезды, то это уже не часть звезды, хотя он выпущен звездой. Как вылетевшая пуля - не часть пистолета. Это самостоятельный феномен. Мы можем фиксировать луч, не зная о звезде. Иначе обстоит дело с атрибутами, то есть качествами и свойствами. Они есть то, что присуще предмету/явлению. То есть их существование не "несамостоятельное," а нулевое. Говоря об атрибуте, мы говорим о предмете. То же самое касается части, компонента. Ноги, строго говоря, не существует, есть нога человека, то есть слово указывает на часть человека, фокусирует внимание. Все слова и понятия, связанные с определением качеств, свойств, частей, признаков - способ фокусировки внимания на одном из аспектов вещи. К примеру, если у нас есть куб, на каждой стороне которого нанесена картинка, мы будем описывать картинки по отдельности, рассматривая поочередно стороны куба, но этим не отвергается цельность куба. Куб - существует, его грани - нет, а тем более картинки на гранях.
УРОВНИ СУЩЕСТВОВАНИЯ
Что же существует? И как определить существование? Существует нечто, что взаимодействует. Никакого иного, более полного или более понятного определения дать нельзя. Взаимодействие не имеет отношения к проявлению и познанию. Мы можем не знать о существовании существующего. Но существует то, что вступает во взаимодействие. Причем взаимодействует любая вещь/феномен с множеством вещей, никогда не составляя пары. Кстати, это показывает неверность гносеологического подхода познающий человек - познаваемая вещь. Откуда мы знаем о существующих вещах? Потому что существуем сами. С нами взаимодействуют многие другие вещи/феномены (сущности или единицы существования). Рассуждать о незнакомых вещах мы можем по аналогии с наблюдаемыми взаимодействиями. Это и является основой познания. Но почему же человек и другие вещи - сущности? Почему не молекулы, не части тела и т.д. Потому что человек действует как нерасчлененное и нерасчленяемое целое. Нетрудно отличить живого человека от мертвого. Человек действует только как единая сущность, как единый предмет. Таким образом, мы и здесь сущность определяем через характер взаимодействия.
Значит существование - не нечто однозначное, что можно описать одним словом. Ведь человек состоит из атомов. А футбольная команда - существует? А слово? А сознание? И здесь мы переходим к уточнению уровней существования. Предварительно указав, что реальность (мир) как целое не существует. Существование определяется не только наличием взаимодействия, но и характером взаимодействия. Если нечто - как реальность - объединяется лишь в нашем сознании, тут говорить о бытии не приходится. Но и взаимодействующее на деле взаимодействует различно. Если вы скрепляете два предмета, вы их можете связать, склеить, спаять и т.д. Полученная конструкция будет напрямую зависеть от характера взаимосвязи компонентов. Как единую сущность можно рассматривать и атом, и человека, состоящего из атомов. Но нельзя руку или ноготь. Разобравшись ранее с частями и атрибутами, а также действиями, мы не коснулись второго уровня существования. Первый - уровень максимального сцепления, превращающего материал в единую сущность. Так, скульптура из льда будет вещью, сущностью, а вода вообще - нет. Вроде вода в виде газа, в виде жидкости и твердого тела - одно вещество. Но не всегда оно образует сущность.
Второй уровень существования - эпифеномены. Эпифеномен - это псевдосущность, образуемая из сущностей, собранных и взаимодействующих, но не скрепленных. Солнечная система может считаться эпифеноменом, в котором подлинными сущностями выступают звезда и планеты. Сущность (феномен) может распасться, и каждый фрагмент будет отдельной сущностью. Отсюда впечатления "несуществования" временных вещей. Нет, сущность не фиктивна, но она, действительно, временна, а порой и кратковременна. Всё зависит от характера сущности и связей сущностей, её образующих, вливающихся в неё. Приведу образ. Есть кирпичная стена. Первоначально делается много сущностей - кирпичей, потом они соединяются в одну. Одна сущность получается не благодаря кирпичам, а благодаря соединению кирпичей цементом (в некоторых случаях - весом самих частей, если стена из тяжелых каменных блоков). Кирпичи, сложенные, но не соединенные - это и есть эпифеномен.
Слова, конкретно - устные произносимые слова - эпифеномены. Звук можно рассматривать как феномен (хотя скорее он тоже эпифеномен), слово составляется из определенной последовательности звуков. Строго говоря, нет слов, есть лишь много звуков. Последовательность кодируется и раскодируется сознанием. Что же такое эпифеномен? Это определенный строй, конфигурация, рисунок, образуемая сущностями. Общество - безусловно, эпифеномен. Изучать эпифеномены подобно феноменам нельзя. Как наглядно увидеть разницу? Возьмите три стальных полосы и сложите треугольником. Существует ли стальной треугольник? Нет. Существуют именно три стальных полосы, сложенных треугольником. Сущностью является стальная полоса. Теперь сварим полосы вместе. На месте трех сущностей, сложенных вместе - образовалась одна. Причем не одна, состоящая из трех, а просто одна - стальной треугольник. Свойства сущности - стального треугольника сильно отличаются от эпифеномена - трех стальных полос.
Вся человеческая культура построена на эпифеноменах. В природе эпифеномены часты, но человеческие носят иной характер. Они как правило функциональны и целенаправленны. Поэтому природные эпифеномены бессмысленны, а искусственные эпифеномены многофункциональны. так, язык выполняет далеко не только задачи передачи сообщений. Когда в споре начинают говорить, что слова существуют, текст существует и т.д. - сознательно или несознательно смешивают феномены и эпифеномены. А в языке нет различий бытия-1, бытия-2 и бытия-3. Да-да, эпифеномены - не последний уровень. Соблазнительно вслед за Гоббсом говорить об эпифеноменальности сознания, но это будет ошибкой.
Эпифеномены могут взаимодействовать, хотя и не как единые сущности. Например, можно поставить стену, за которой ничего не будет видно. А можно вкопать в землю ряд бревен, сквозь которые мир будет полосатым. Бревна действуют по отдельности, но есть и какой-то общий эффект. Мозг устроен по принципу эпифеноменов (аналогично, но не так же). Сознание же оперирует, повидимому, "сущностями" третьего уровня. Мы создаем конструкцию из слов, но сами слова - уже не существуют. Разумеется, конструкцию неустойчивую и шаткую. Моделирование на основе "несуществующего" создает сложнейший "виртуальный" мир. Причем этот мир полностью, на 100% оторван от реальности. Парадоксально, но это так. Разум, мозг - связаны с реальностью. Но человек, перейдя к символической культуре и словесному мышлению, стал способен создавать "мир мыслей", неадекватный миру существующего. Поэтому сознание никак нельзя считать эпифеноменом - оно не сложено из феноменов. Исследование сознания в онтологических категориях - чрезвычайно трудная задача.
Самым важным для философии является разделение феноменов и эпифеноменов, а так же перевод существования из таинственной субстанции в описание взаимодействий. Человек, распавшись, не существует. Где была эта "сущность" до и после? Нигде. Сущности связаны с взаимодействием, а не с таинственным "существованием", которое дает мнимая субстанция - называть ли её богом или материей или любым иным словом.
Как вы поняли, новшеством является возведение существования к взаимодействию, тогда как раньше всегда рассматривалось взаимодействие существующего, то есть существование выступало предпосылкой взаимодействия. Сущность в новой трактовке есть тесное объединение, созданное сильными взаимосвязями и выступающее как целое. Бытие перестает мыслиться как статичная основа картины, или как машина, начинающая двигаться, но как сложное образование, от начала до конца подверженное динамике.
«Онтологический поворот» в философии XX века, обращение к почти забытой категории бытия был неразрывно связан (каким бы странным это ни показалось тому, кто привык под онтологией понимать проблему «начал и причин») с потребностью «помыслить человека» в его обособленности, конечности, временности. Как гегелевское отождествление человека с мышлением, так и марксистское рассмотрение человека как продукта и функции материи не давали достаточного основания для ответа на вопрос «как возможен человек?» - можно ли отделить человеческое существование от логики мировой истории, от культуры, от природной необходимости. Весь период новой и новейшей истории в философии был ознаменован развертыванием идеи че^ ловека как автономного и деятельного субъекта. Все окружающее рассматривалось как поле человеческой активности. «Гуманизм», вера в безграничность человеческих возможностей, невольно создавал образ человека как принципа самодвижения, самоорганизации, втягивающего в эту свою работу по непрерывному творческому пересозданию мира все окружающее его. Экспансия человеческой субъективности, направленной вовне, на объект, выражалась в революционном активизме, многочисленных утопических проектах, различных формах господства в природной сфере, в «технологизме» современного общества.
Человек в этом случае становится исходным пунктом переустройства мира, субстанцией, которая находит опору лишь в себе самой. Идея абсолюта, природной и социальной необходимости, которая всегда присутствовала на периферии человеческого сознания, превратилась в форму дополнительного обоснования человеческой объективности. «Бытие», отделенное от человеческого существования и никак с ним не соприкасающееся, не участвующее в человеческой жизни, превратилось в «фигуру идеологии».
«Онтологический поворот», осуществляемый в различных формах философами различной направленности, наметился уже в философии С.Кьеркегора. Новый образ онтологии складывается в работах Э.Гуссерля, М.Шелера, Н.Гартмана, М.Мерло-Понти, М.Хайдеггера, М.Фуко, Х.-Г.Гадамераидр. В русле нового подхода к онтологии развивали свои идеи такие отечественные мыслители, как Вл.Соловьев, Н.Лосский, А.Лосев, М.Мамардашвили.
К онтологическим проблемам в XIX-XX веках обращается философская мысль, уже избавившаяся от многих метафизических иллюзий, прошедшая искус кантовской диалектики. Поэтому немногочисленные попытки рассмотрения бытия как субстанции, как исходного объяснительного и творящего принципа мира были обречены на неудачу. Новая онтология - это и не онтология человеческой субъективности, как часто можно прочитать в нашей критической философской литературе.
Человек в концепциях новой онтологии - это не абсолютно «чистое» мышление, «сверхмышление», свободно парящее над миром и способное уловить целостную структуру мироздания. Но человек - и не замкнутая в себе «самость», произвольно конструирующая свой внутренний мир. Человек - это место столкновения конечного с бесконечным; он не может сказать, что из себя представляет Бытие, оно для него «непрозрачно», но он может обнаружить его воздействие на собственную жизнь. Он может исследовать собственные формы жизни и мысли как складывающиеся не произвольно, но под «давлением» Бытия, понимаемого как запредельное человеческому миру. Новая онтология по существу не метафизична, она отделяет понятие бытия от понятия субстанции. Она ничего не говорит о мире самом по себе, но ничего не говорит и о человеке как чистой субъективности. Она рассматривает человека во взаимодействии с бытием, запредельным, трансцендентным, оформляющим его собственную жизнь, она исследует формы проявления бытия в человеческом существовании. Основной вопрос философии приобретает форму «вопрошания Бытия».
Варианты современных онтологических построений разнообразны. Один из них - «критическая онтология» немецкого философа Н.Гартмана (1882-1950). В основе ее- идея структурности бытия, развиваемая им в работах «Основные черты метафизики познания», «К обоснованию онтологии». Концепция бытия Н.Гартмана - сложная система с тщательно разработанным категориальным аппаратом. В ней выстраивается целая лестница слоев бытия. Однако идеи Гартмана далеки от системосозидающего пафоса прошлого.
Прежде всего, Гартман различает бытие и феномены, как формы человеческой субъективности, это лишь анализ форм обнаружения человеком бытия, которое само по себе трансцен-дентно, непознаваемо. Научное познание, направленное, как представляется поверхностному наблюдателю, вовне, на самом деле обнаруживает то, что хотело обнаружить согласно своей скрытой познавательной установке. Идея о совпадении мысли с действительностью, идея тождества мышления и бытия, вдохновляющая познающий разум, заволакивает туманом горизонты бытия. Познающий разум ожидает от реальности только «ожидаемого». Инструменты познания изначально препарируют действительность согласно собственному строению, как глаз видит только то, что может увидеть. Поэтому познание имеет дело не с бытием, а с научной реальностью, предметностью, сконструированным наукой полем исследования.
Бытие обнаруживает себя в формах «онтологического шока» - столкновением человека с неподатливостью мира, с запредельностью, границей наших возможностей. Человек ощущает, что он не господин собственной судьбы в состояниях страха, тревожности, надежды, желания - в эмоционально-трансцендентных актах. Н.Гартман выделяет три типа «столкновения с бытием ». В воспринимающих актах субъект переживает разнообразные жизненные обстоятельства как нечто внешнее, навязываемое ему. Проспективные, предвосхищающие эмоционально-трансцендентные акты есть формы переживания бытия как времени, неподвластного человеку;
это надежда, ожидание, беспокойство. Спонтанные акты (желания, воля) - это переживание движения навстречу бытию. Сюда же можно отнести с известными оговорками и чувство власти, стремление к господству как переживание преодоления, покорения,подчинения.
Гартман развертывает сложную иерархию модусов бытия, слоев и сфер бытия. В качестве моментов бытия он выделяет наличное бытие и определенное бытие. В качестве способов бытия - реальность и идеальность. В реальном бытии Гартман выделяет четыре слоя - материю, жизнь, психику, дух. Все четыре слоя реального бытия ведут существование во времени. Для всех слоев характерна также индивидуализация - «одноразовость». Существование в пространстве (рядополо-женность) присуще только материи. В идеальном бытии Гартман выделяет сферу познания (восприятие, созерцание, знание) и логическую сферу (понятие, суждение, умозаключение). Уже здесь заметно отличие гартмановского подхода к бытию от традиционных метафизических построений. «Дух»,«идеальное» на первый взгляд, тождественны. Однако Гартман говорит не о мировом духе, ведущем «цельную жизнь», свойственную первоначалу. Такой дух-первоначало, дух-субстанция и порождает мир, и определяет структуру познания, и составляет логику нашего мышления. У Гартмана все эти проявления духа-субстанции разведены по разным уровням и сферам: это формы непространственности, которые даны человеку то в виде индивидуальной духовной жизни, то в виде деиндивиду-ализированных структур мысли.
Идеальное непространственное бытие - это бытие покоя и вневременности, запечатленное в математических и логических структурах. Здесь исключены всякое беспокойство, неопределенность, связанные со временем. Логическое - это образ закономерности, структурности как предпосылки реального индивидуализированного бытия. Логическое не есть результат абстрагирования идеи структурности от реальности, это логика субъективизма, согласно которой в реальности «есть все» и мы лишь выбираем из нее нужное нам. Напротив, ощущение бытия рождается из признания структурности мира, его изначальной выстроенное™ по непреложным законам, которые мы не можем игнорировать и в собственном мышлении, которое нам «принадлежит». В реальности бытие представлено нам как непреложность действительности; в идеальном обнаруживается иной лик бытия - бытие как царство возможности. Богатство возможностей в сфере идеального рождает ощущение невозможности для человека, обязанного выбирать, жить в царстве возможного.
Структуру бытия, единую во всех его слоях, на всех уровнях, определяют двенадцать пар категорий. Космологические категории определяют только природное бытие: реальное отношение, процесс, состояние; субстанция, причинность, взаимодействие, закон и т.д.; категория субстанции присутствует в онтологии Гартмана как форма проявленности бытия только в неорганической природе. Смысл использования понятия субстанции заключается в том, что в нем зафиксировано пассивное противостояние процессу изменения (субстрат);
в понятии субстанции присутствует также такая бытийная характеристика неорганической формы, как устойчивость (постоянство), способность противостоять процессуальное™, текучести происходящего. Кроме того, субстанция выражает и динамическую сторону природы (энергию). Более высокие уровни реального бытия выражают момент устойчивости в других формах -консистенции и субсистенции. Субсистенция характеризует пассивное сохранение, пассивное сопротивление уничтожению. Она выражена в сохранении энергии даже при ее превращении, при утрате индивидуальности одним из ее носителей. Консистенция, характеризующая живое, предполагает постоянное «трансцендирование», жизнь выходит за рамки одного организма и переходит в другой, сохраняясь при постоянном разрушении субстрата, носителя жизненности. Жизнь - это более высокая степень сохранения. .
Дух - это несубстанциальное бытие. Главное, что интере" сует Гартмана в сфере духа, - это момент устойчивости. Устойчивость бытия духовного сконцентрирована в понятии «Я». «Я» - это самотождественность, оно выражает момент постоянства в потоке мыслей и переживаний. Самотождественность определяет саму возможность единства, соотнесенности различных элементов нашего опыта. «Я» как совокупность самоудостоверяющих актов выступает как активное утверждение себя в потоке-переживании, сохранение себя, как активное самопроявление. Идея властвования собой как основа моральной ответственности -также бытийное проявление. Насколько «бытиен» человек, насколько он способен отстоять себя перед другими, перед потоком переживаний, перед миром чужих мнений - настолько он значим для других. В данном случае бытийные характеристики выступают в форме высшей ценности, сознание бытийного человека всегда больше его впечатлений, побуждений, сознание - это нечто прочное и устойчивое, это его бытие.
В истории бытие проявляет себя как «исторический» дух, как единство культуры. Невозможно противиться историческому духу как бытию, он составляет основу нашей духовной жизни, пронизывает индивидуальное сознание, воздействуя на него через язык, стиль жизни, мораль, искусство. Исторический дух лишен, по мнению Гартмана, субстратности как пассивности, он несубстанциален, не замкнут в определенные контуры, не обладает качеством автономности.
Как совместить развернутую Гартманом иерархию бытийных проявлений, традиционную, классическую тщательность отделки многоэтажного здания бытия с утверждением, что бытие нам дано в эмоционально-трансцендентных актах, как совместить продемонстрированную доступность бытия чело**-веческой мысли и присущую ему трансцендентность? ; »;и
Философия Гартмана -- не анахронизм, не создание миуа ровой схематики. Недаром-сам он открыто отказывает в присп менимости понятия «субстанция» не только к сфере духа, но и даже к живой природе. Его иерархия модусов, атрибутов, моментов, сфер бытия не есть продукт порождения некоей обособленной субстанцией. Бытие не может порождаться, возникать или исчезать, тогда это уже небытие. В человеческой жизни бытие как абсолютная устойчивость проявляется по-разному. Человек не может говорить о бытии вне сущего, вне его конкретных форм, оптического (относящегося к сущему, к предметно-чувственному). Но он может создать структуру мира, основанную на принципе устойчивости, может выявить смысловую структуру мира, рассмотреть мир под углом бытия. Это абсолютно статический мир, мир непреложности. Человек должен «биться» об острые углы бытийных форм, и эти точки «ударов» бытия, моменты обнаружения бытия Гартман обозначил в категориях субстанции, консистенции, субсистенции, реальности, возможности и т.д. Различные формы «обнаружения Бытия» как абсолютной устойчивости, непроницаемости, трансцендентности в своей жизни рождает различные формы переживаний «столкновения с бытием».
Бытие «сплошно», если вспомнить интуицию бытия Пар-менида, но нам оно дано как структурность и иерархичность, как способность различения, как «анти-становление», не стирающее все границы, сливающее в одно субъект и объект, но возводящее барьеры, устанавливающее границы.
Свидетельством того, что Гартман строит новую, не похожую на традиционные онтологии концепцию, является его анализ категории «возможность». Реальная возможность не отличима w действительности, ибо ее основная «бытийная» характеристика - действенность. Это означает, что возможность определяет наши действия не в меньшей, а может, даже в большей степени, чем действительность: в силу своей неопределенности сила давления бытия на нас в форме возможного усиливается. Неуверенность, надежда, риск, сопротивление, человеческая деятельность в условиях принципиальной непредсказуемости последствий - все это знаки бытия как возможного.
Идея структурности, многослойности бытия, таким образом, не есть попытка проникновения в структуру бытия как транс-ценденции. Это не мир без человека и не мир, где человек Является его элементом. Это, скорее, описание границ человеческого мира, его смысловых пределов, попытка упорядочения различных форм столкновения с трансцендентным. Можно сказать, что переживание многослойности, многоаспектности бытия, его структурности есть «пространственное переживание». Бытие в понимании Гартмана есть пространство.
Другой формой новой онтологии является рассмотрение бытия как времени в современной герменевтике. Герменевтика (от греч. разъясняю, истолковываю) первоначально - это искусство истолкования текстов - символов, иносказаний, произведений древних поэтов, затем - Библии. Позже герменевтику связывают с проблемами перевода произведений древних авторов. В качестве самостоятельного философского направления герменевтика начала складываться в немецком романтизме (Ф.Шлейермахер). Современная философская герменевтика связана с именами М.Хайдеггера, Х.-М.Гадамера, П.Рикера, Ю.Хабермаса.
Х.-Г.Гадамер в своем труде «Истина и метод» рассматривает бытие как «вневременность во времени», как границу столкновения конечного с бесконечным. Площадкой исследования бытия становится сфера исторического, сфера общения человеческого с «преданием», традицией. Человек не может ни жить в истории, во времени вообще, ни понимать историю, если он ощущает себя «интерпретатором-творцом», если он относится к истории как к некоей видимости, которая является результатом его активной, постоянно «пересоздающей» мир деятельности, если он сообразно конкретным обстоятельствам, «нуждам момента», своим личным или групповым интересам или же во имя служения идеалам гуманизма, социальной справедливости меняет оценки исторических событий, «переписывает» историю, вкладывает свой собственный смысл в великие художественные произведения.
В этом случае пребывание в истории теряет четкие контуры, превращается в набор бытийных трансформаций.
Возможен и другой вариант: осмысливая прошлое, мы не «пересоздаем» его, подтягивая к какой-то точке в настоящем, а погружаемся в это прошлое, вживаемся в него, сливаемся с ним и тогда уже не видим себя, утрачиваем дистанцию, перевоплощаемся. Сохранить себя во времени - крайне сложная задача: человек то растворяется в его потоке, то начинает говорить «от имени Вечности», считая таковой свою собственную ограниченность, растворяя тем самым историю в себе. Ощущение времени как преграды исчезает. Современная герменевтика воссоздает иную модель человека во времени как формы причастности к бытию. Гадамер начинает, казалось бы, с частного вопроса, вопроса о «классическом» в культуре. «Классическое» говорит об отстоянии и недостижимости, его значение устойчиво, «непрерывно», сила его «обращения к нам» принципиально не ограничена, как и продолжительность обращения. Философско-онтологический смысл обращения к классическому заключается в следующем. Само присутствие непреходящего совершенства среди нас свидетельствует о том, что это совершенство - образец именно для нас, мы стремимся его достигнуть; неограниченная сфера его действия - это вся наша культура. Мы не можем жить, не относясь к чему-то как к образцу, как к «классическому». Это недостижимое есть основа нашего мира, мы не разделены с ним, а объединены «в различении», в непреодолимости дистанции, отделяющей нас от «классического». Мы не можем произвольно обращаться с классическим, перекраивать смыслы, заключенные в нем. Его совершенство в том и состоит, что классическое как бы" само себя истолковывает, задает способ собственного понимания. Следовательно, классическое не только недостижимо; оно сопротивляется отождествлению с иными, поздними его интерпретациями. Классическое в нашей жизни - это ощущение законченности, наличия всей полноты смысла, к нему нельзя ничего «добавить» , приблизить к реалиям современной жизни, оно как бы ведет самостоятельное, не нуждающее в наших дополнениях-интерпретациях существование, оно живет «само по себе». Заключая в себе свою собственную интерпретацию, оно возводит барьер между собой и всяким, кто на него посягает: «...в классическом, - пишет Гадамер, - получает свое высшее выражение всеобщий характер исторического бытия »".
Все используемые Гадамером категории - «понимание», «дистанция», «традиция» - есть не категории чисто познавательные; сама герменевтика в истолковании Гадамера выходит далеко за рамки традиционного понимания ее как деятельности по истолкованию текста. Герменевтика - это онтология, рассмотрение форм подчиненности человека времени и попыток его преодоления. На первый взгляд, трудно совместить парменидовс-кое представление о бытии как абсолютно устойчивом, неподвижном, нераздельном с гадамеровской концепцией бытия как времени. Такие текучие, «беспокойные» культурные формы, как игра и искусство, выступают в гадамеровской концепции на первый план в качестве наиболее адекватных форм освоения времени. Но игра, искусство есть попытка освоения человеком того, что не поддается обычному рациональному освоению; применение этих способов есть как бы свидетельство неподатливости бытия. Бытие можно представить лишь в формах собственной ограниченности, формах временности. Человек не может свободно двигаться, перемещаться во времени, но он не может и удержаться в одной точке временного потока. С этой точки зрения, различные циклические концепции времени, представления о времени как об однонаправленном, линейном процессе - лишь человеческий способ расчленения нерасчленимого. Человек не может властвовать над временем, но он пытается его освоить, жить в нем. Герменевтика и есть форма освоения времени.
Так называемый «герменевтический круг» (цикличность процесса понимания) также в интерпретации Гадамера имеет онтологический статус. Традиционно герменевтический круг рассматривался в качестве доказательства ограниченности человеческой познавательной способности: понять целое - это понять его части, а понимание частей невозможно без знания целого. Наши предрассудки, предвзятые мнения предшествуют пониманию и определяют его. В результате, пытаясь проникнуть в мир другой эпохи, мы опять возвращаемся к себе. Гадамер по-иному смотрит на этот процесс, используя понятие классического, дистанции, традиции, предрассудков. Человек всегда «находит» себя в определенном месте, он смотрит на прошлое из какой-то временной точки. Эта точка прикрепления ко времени выражается в «предрассудках» - привязанности к определенной традиции жизни и мысли. Понимание включает не только предрассудок собственной значительности в истории, но и дистанцию - переживание отстояния себя во времени от прошлого. Кроме того, существует еще «предрассудок завершенности» отношения к прошлому как законченному, завершенному, тому, что уже «сделано» и что нельзя изменить, исправить. С помощью этих предрассудков человек укоренен в бытии, понимаемом как время. «Круг понимания, таким образом, вообще не является «методологическим» кругом, он описывает онтологический, структурный момент понимания»". Понимание - это конструирование, обнаружение себя во времени, неподвластном мне. Другими словами, «предрассудок завершенности» выражает неизменность прошлого. Предрассудок отстояния, дистанции - это дискретность времени, его прерывность, выраженная в чувстве настоящего. Традиция, связывающая уже свершенное и настоящее, есть форма преодоления разрыва, есть форма связи времен. Свершенное присутствует в нашей жизни уже не просто в качестве классического - мертвого, безвозвратно ушедшего, утраченного, но в качестве истока, начала. Будущее выступает как «сплавле-ние», слияние горизонтов прошлого и настоящего в рамках более значительного целого. Герменевтический «круг» не является кругом, он открыт, разомкнут. Онтологическая герменевтика Гадамера - это осмысление форм структурирования времени, это не онтология эмоций, переживаний человека («что я думаю о времени, какие чувства оно во мне вызывает»). Эмоции могут быть субъективны и произвольны, у иного человека вообще может не возникнуть никаких эмоций по поводу быстротечности или медленного течения времени. У одного ощущение времени выражается в призыве: «Время, вперед!». Другой меланхолично скажет: «Время- вещь необычайно длинная». Время как бытие подчиняет себе человека. Онтология Гартмана говорит о тех формах, в которых «время говорит во мне» - мне некуда бежать от времени, оно насквозь пронизывает мою мысль, выстраивает мою жизнь. Свой мир, мир культуры, труда, человеческих взаимоотношений человек вынужден строить, подчиняясь «зову времени».
Еще одна категория новой онтологии - «телесность». «Человек из плоти и крови», а не бестелесная сущность, воспринимающая свою вещественность, телесность как временное зло, - образ, очертания которого наметились уже в XIX веке - в философии Л.Фейербаха, в философии жизни, даже в философии марксизма. Для Фейербаха, раннего Маркса человек - это чувственное существо, обеими ногами прочно стоящее на «хорошо округленной земле». Телесность человека - это не просто голос плоти, животное начало. Человек и ест, и пьет не так, как животное. Его телесность социально оформлена. Орел видит дальше, но человек со своим слабым зрением - больше. В человеке нельзя провести черту между телом и духом. Даже самые туманные образования в мозгу людей есть продукт материальных обстоятельств, знаковая вещественная форма есть непосредственная действительность мысли. Складываются представления о неустранимости телесности, вещественности как принципе объяснения человеческого существования. Однако формы осмысления телесности как человеческой конечности разнообразны.
Для экзистенциальной философии телесность - неустранимая граница свободы, основа внутренней трагичности человеческого существования. Т.Марсель (1889-1973) рассматривает проблему телесности в «горизонте обладания». Основной «онтологический изъян» человека- локализация, попытка отождествить то, что нельзя отождествить ни с чем: себя самого или мир запредельного- с чем-то конкретным, «конечным». Телесность и есть безуспешная попытка обладать бытием: « Первый объект, типичный объект, с которым я себя идентифицирую и который, однако, от меня ускользает, - это мое тело; и кажется, что мы пребываем в самом секретном убежище, переходим к самому глубокому обладанию. Тело - образец принадлежности. И однако...» 1 . Телесность - это голос бытия, имеющий форму власти, «власти тела», это образ невозможности обладания бытием. Отношение «причастности бытию» как бы проходит в образе телесности стадию безуспешных попыток присвоения бытия. Телесность - это «изнанка бытия», обратная сила бытия, возникающая в процессе провокаций обладания.
А.Ф.Лосев рассматривает тело не в качестве границы человеческой свободы, символа зла, бессилия человека. Для Лосева, чья нетрадиционная концепция онтологии пронизана духом православия, тело есть последняя осуществленность личности. «...Тело - движущий принцип всякого выражения, проявления, осуществления» 2 . Человеческое существо - это не ангельское пребывание в бестелесности, всякая человеческая жизнь есть жизнь тела. Тело - это, по существу, возможность проявления смысла, возможность говорения, возможность поступка, это «материя» духовности. Тело - это бремя и благо, это постоянное напоминание человеку о его ограниченности и способ, с помощью которого человек преодолевает эту ограниченность. Тело - основа самопознания человека, его самоидентификации, это способ укоренения в бытии, способ привязывания его к своей земле, своей эпохе. Телесность есть основа неизживаемой образности человеческого мышления:
самые абстрактные философские категории выстраиваются в сознании древнего грека в системе пространственно-временных координат; благодаря телесности вечность для человека выступает не как абстрактная вечность-небытие, но как «фигурная вечность», как «вечный лик». Телесность как онтологическая категория для Лосева есть своего рода материал, в мысли отделяемый от его оформленности, это ожидание формы, «иного» -бесконечного многообразия воплощений Духа.
Для М.Фуко (1926-1984) - французского философа, идеи которого имеют постмодернистскую направленность, - телесность есть первоначальный и универсальный опыт бытия. Именно тело дает ощущение неустранимости чувственности, невозможности существования человека, его мысли вне вещественности. «Способ бытия жизни... дается мне прежде всего моим телом»".
Именно в силу своей первоначальности телесность как опыт бытия есть форма нераздельности внутреннего и внешнего, это исходная, часто неосознанная установка на нашу вещественность. Тело как «убежище» (Г.Марсель), тело как граница внутреннего и внешнего - это более поздняя форма проживания бытия. Изначально же внутреннее и внешнее, душа и тело, слово и дело - слиты. Они слиты и в архаических культурах. Слово древних - это не бессильное слово современного человека, слово древних - это непосредственная форма «подключения» к бытию. Возродить бытийное значение слова, рассмотреть телесность как язык - одна из установок новой онтологии.
Таким образом, бытие выступает для человека в формах пространства (слоев, категорий бытия, форм бытия), времени (истории) и материи (телесности). Новая онтология изучает не запредельные человеку «подпорки» - субстанции, поддерживающие его субъективность, но формы данности бытия человеку. Абстракции спекулятивной философии обретают жизненный смысл.
